К 100-летию со дня рождения участника Великой Отечественной войны, ветерана труда фаянсового завода, краеведа Геннадия Владимировича Лубова мы публикуем страницы его дневника, написанные им в городе Гмюнд (Австрия), начиная с июня 1945 года, сразу после окончания войны.
Чешские Будиевицы, 31 августа 1945 г.
Г. Лубов и Н. Волков. Яссы, 6 марта 1946 г.
Яссы, 1945-1946 гг.
«20 марта 1945 года мне дали взвод. Получив задачу идти в Австрию, мы тронулись через горы Ветшертептек в Венгерскую низменность в Австрию. 4 суток пробирались по горам, спустились в бескрайнюю долину, зеленеющую полями, лугами и рощами. Целые сутки двигались по первоклассным европейским дорогам. На плотах переправились через реку Рааб и получили задачу взять город Гайнбург, который имел вокруг себя мощную оборону. Началось наступление 3 апреля. К 4 часам дня подошли к его обороне на 800 метров. Зарылись в землю, подтянули боеприпасы и стали готовиться к прорыву обороны.
4 апреля рано утром началась мощная артподготовка. Била вся наша артиллерия и минометы. В воздухе работали десятки наших штурмовиков. Они сваливали на противника тонны металла, начиненного взрывчаткой. Истребители отбивали атаки «мессеров». 2 часа длилась артиллерийская канонада, а когда закончилась артиллерийско-авиационная обработка противника, наша пехота была уже в первой траншее и вела бой в противотанковом рву.
Враг бросил до 60 самолетов, они усиленно обстреливали из пулеметов и пушек наши боевые порядки. И дрожь, и страх охватывали меня в это время, и мурашки бегали, и мороз по коже, и даже душа в пятки убегала, но, не взирая на страх перед смертью, все мы точно выполняли приказ – прорвать оборону противника. Вид на Гайнбург открылся нам с лесистой сопочки. Город расположен на берегу Дуная, весь утопает в зелени. Улицы хорошие, асфальтированные, дома культурные, европейские. Кругом аллеи и сады. Через ленту Дуная на лодках и вплавь переправляются немцы, а некоторые решили поднять руки и сдаться. Несмотря на это, сопротивлялись они здесь крепко. И много наших бойцов сложили свои головы за овладение этим мощным узлом обороны. В смерти наших бойцов виноваты продажные русские души – власовцы. Они сопротивляются и дерутся лучше самых заядлых СС.
5 апреля мы окончательно заняли Гайнбург. Здесь мы встретили много русских девушек, угнанных в Германию на каторгу. Они были очень рады нашему приходу и на другой же день уехали домой, в Россию. 6-го целый день было спокойно, 7-го также. Вечером собрались и двинулись в путь, куда – неизвестно, в направлении Братиславы. Вышли из города и остановились для получения задачи. Узнали очень неприятную вещь – нас должны погрузить на бронекатера и выкинуть (высадить) в глубоком тылу противника неподалеку от Вены, чтобы навести в тылу противника панику, перерезать его коммуникации и вынудить отступить на фронте.
Итак, мы набрали мин в мешки, забрали два миномета и стали пробираться к Дунаю, где нас ожидали бронекатера. Подошли. Ночь темная, и только лишь узкий рожок месяца медленно плыл по небу, его свет отражался в черной, как смола, дунайской воде. Около берега, качаясь на волнах, стояли боевые корабли Дунайской флотилии. Нас разбили по 40 человек и погрузили в катера. В воздух взвилась сигнальная ракета, и флотилия бронекатеров отчалила от берега, направляясь в неизвестность.
Я думал в это время, что это моя последняя ночь. Мысль работала бешено. За это время я вспомнил всю свою жизнь. Передо мной пробежали картины детства. Я вспомнил школу, вспомнил все свои студенческие годы, вспомнил 1941 год – как ехал по Волге (в эвакуацию). Перед моими глазами прошла Башкирия со своими ветрами, путешествие из Уфы в Гурьев. Гурьевское училище, тяжелая болезнь, госпиталь №4116. Наконец, мне предстала перед глазами весна 1943 года и все лучшие минуты моей жизни, моя первая любовь…
Высаживаться мы должны были в глубоком тылу противника, а припасов с собой взять много не могли. Сколько там было врага, мы тоже не знали. Тяжелые минуты были для меня, очень сильно подействовал момент зачитки приказа. Хоть тяжело было на душе, но все-таки все мы были полны решимости победить, умереть, если потребуется, но поправить положение на фронте, чтобы спасти тысячи людей от неминуемой смерти при прорыве мощной обороны на Мораве…
Вот уже несколько часов идут наши катера по самой середине Дуная. Тихо работают моторы, журчит вода за бортом. Я поговорил немного с командиром судна, он успокоил меня и я уснул. Мне снились приятные сны: я видел себя дома в теплом семейном кругу, за столом сидели мама, папа, брат и еще близкие мне люди. Потом мне снилось, что я женился и жил с женой и дочерью в тихом лесу на берегу какой-то широкой реки. Снилось еще что-то….
Не знаю, сколько времени прошло с момента нашего отправления. Но, благодаря успешно проведенной нами десантной операции 7-8 апреля, наши войска получили возможность очень легко взломать вражескую оборону и за один день пройти от 40 до 50 км. За час или два до рассвета 9 апреля нас подняли, и мы тронулись догонять свою 86-ю Гвардейскую ордена Красного Знамени Николаевскую стрелковую дивизию, которая наступала где-то севернее Вены. Ровно через месяц после этих событий закончилась война.
Стихотворение, написанное Геннадием Анне Панковой, 1947 г.
Виктор Владимирович Лубов, рядовой. Медаль за освобождение Праги. 1945 г.
Гвардии лейтенант Геннадий Лубов, 30 сентября 1947 г.
Анна Алексеевна Панкова (в замужестве Лубова)
Я много раз подавал рапорт о демобилизации. В 1947 году меня отпустили в отпуск. К тому времени я отрастил усы. Перед отъездом поспорил с однополчанами, что вернусь с усами. Я приехал в Конаково, где не был долгих 4 года. Мой брат Виктор познакомил меня с Анной Алексеевной Панковой, учительницей русского языка школы №2. Мы понравились друг другу, а вот усы она попросила сбрить. Я рассказал ей о споре – она отнеслась с пониманием, и в полк я вернулся, как обещал, с усами. Анне я отправил фотографию и стихотворение на обороте. А дальше все было, как во сне, который мне приснился во время марш-броска на Вену.
14 марта 1950 года, после окончания Калининского индустриального техникума, я женился на Анне и жил с ней и нашей дочерью долгие-долгие годы, недалеко от красивого соснового бора, на берегу широкой реки.
Как хорошо, что сны сбываются…»